Герой В. Пелевина в поисках идентичности (на материале книги «ДПП(НН)»)

Книги В. Пелевина, с нашей точки зрения, всегда актуальны, так как отражают близкую времени их написания российскую действительность. Автор четко и метко реагирует на кризисные, переходные ситуации в жизни России: будь то общество, политика, бизнес, информационный бум, коррупция, банковские махинации и т.п., представляя в своем творчестве меткие, яркие и порой остросатирические сюжеты-интерпретации эпизодов большой и малой истории страны и столицы. Свидетельством нового переходного периода существования России на пороге двух тысячелетий, так называемого периода «парадигматического сдвига» [Пелевин 2003: 34] в начале XXI века становится книга В. Пелевина «ДПП(НН)»¹(2003).

Гоголевские реминисценции в книге В. Пелевина «Диалектика Переходного Периода: из Ниоткуда в Никуда»

Аннотация

В данной статье предлагается прочтение книги В.О. Пелевина «Диалектика Переходного Периода из Ниоткуда в Никуда» через интертекстуальные отсылки к поэме Н.В. Гоголя «Мертвые души». Выявляются модификации образов птицы-тройки и мертвых душ, а также отсылки к фактам жизни русского классика. Выявленные элементы позволяют определить один из тематических блоков в книге – тему исторического пути России и развития общества.

Из книги Ерлана Сейтимова «Информация к размышлению. Менеджмент и маркетинг в бизнесе и политике», Алматы, 2007.

Связь времен...

Стало общим местом утверждать, что сейчас меньше читают, вспоминая советские времена, когда новые произведения Айтматова, Дудинцева, Рыбакова, Солженицына передавались из рук в руки, обсуждались, в прессе выходили пространные комментарии маститых критиков: что хотел сказать Мастер в своей книге…

Думается, что это объективный процесс, и сейчас, когда все «рубят капусту»: одни озабочены размерами своего жемчуга, других не устраивает густота своей похлебки и, конечно, при построении капитализма с «человеческим лицом» общество, возможно, что-то потеряло из культурного запаса прошлых лет. Но нельзя не отметить, что сейчас мы имеем возможность читать книги самых различных авторов и направлений и богатство выбора неизмеримо больше и лучше, чем когда мы были «самым читающим народом в мире», как с умилением отмечали иностранцы в СССР.

Пелевин между буддизмом и христианством

Кто такой Пелевин?

Виктор Олегович Пелевин является одним из наиболее ярких и читаемых писателей последнего десятилетия. Автор книг "Чапаев и Пустота” (1997), "Generation «П»” (1999), "ДПП(нн)” (2003), "Священная книга оборотня” (2004), "Ампир В” (2006) и др. Лауреат многих литературных премий. Родился в 1962 г. После окончания Московского энергетического института и Литинститута Пелевин был сотрудником журнала "Наука и религия”, редактировал переводы книг Кастанеды. Много лет он ведет жизнь затворника, был в Непале, подолгу жил в буддийском монастыре в Южной Корее. Преподавал русскую литературу в Японии. Имя Пелевина упоминается в учебных пособиях по новейшей русской литературе, и даже в детской энциклопедии. Его книги издаются огромными тиражами и мгновенно раскупаются, они становятся культовыми в нашей стране и переведены на многие иностранные языки.

Артемий Троицкий
Из ухряба в киркук

Почему Пелевин оказался в роли толстоевского актуальной России

Наверное, у многих рашенских писателей есть причины гордиться собой. Кто-то получает литературные премии (в размере до трех месячных окладов среднего класса); кто-то гонит миллионы бессмысленных тиражей на корм своим собачкам; кого-то осуждают, чтобы амнистировать; кого-то предают анафеме юные карьеристы и старые бабушки. Полагаю, что много о себе мнят наши авторы. И совершенно напрасно. Потому что в сегодняшней РФ имеет значение только один писатель — В. Пелевин. (Это не то что остальные плохи… просто их литература остается литературой.)

Андрей Щербин
Излечение от внутренней жизни. По роману В.Пелевина «Чапаев и Пустота»

Будда сказал Субхути: «Это так, это так. Если также будут люди, которые услышат эту сутру и не будут ошеломлены, не ужаснутся и не устрашатся, то это будут люди, в высшей степени достойные восхищения. И по какой причине? Субхути, Так Приходящий проповедовал о высшей мудрости как о не- высшей мудрости. Это и называют высшей мудростью». Алмазная сутра (адаптированный перевод).

Все нижеизложенное является попыткой комментария к роману Пелевина «Чапаев и Пустота», выраженной в крайне субъективной и бессвязной форме.

Вот уже прошло более десяти лет с момента выхода романа Виктора Пелевина «Чапаев и Пустота». И хотя многие реалии 90-х, описанные там, уже подзабыты или являются сейчас уже далеко не актуальными, тем не менее, этот роман содержит нечто, обладающее какой-то особой  притягательной ценностью, совершенно неподвластной постоянно навязываемым нам веяниям времени. И вряд ли сюда относятся многочисленные аллюзии на тексты буддизма, Кастанеды или Гюрджиева. Ведь масштабная эзотерическая эпидемия 90-х, эффективным переносчиком которой был и роман о Чапаеве, давно уже побеждена вакциной товарно-денежных отношений. А её главные возбудители плавно отошли на обочину молодежного мейнстрима, сохранившись либо в виде избранных фрагментов для масс-культуры, либо в виде изолированных островков, заселенных духовными маргиналами всех мастей.

Александр Генис "Феномен Пелевина"

 

Я сентиментален, если вы понимаете, что я имею ввиду;
Я люблю страну, но не переношу того, что в ней происходит.
Я не левый и не правый,
Просто сегодня я сижу дома,
Пропадая в этом безнадежном экране…

 

Столкновение пустот: может ли постмодернизм быть русским и классическим? Об одной авантюре Виктора Пелевина

«А вообще в русской литературе было
очень много традиций, и куда ни плюнь,
обязательно какую-нибудь продолжишь.»

В. Пелевин

Столкновение пустот: может ли постмодернизм быть русским и классическим? Об одной авантюре Виктора Пелевина

«А вообще в русской литературе было
очень много традиций, и куда ни плюнь,
обязательно какую-нибудь продолжишь.»

В. Пелевин

Во время учебы в Литературном Институте, Виктор Пелевин однажды поспорил, что
сдаст всю сессию без подготовки и, более того, на каждом экзамене будет говорить
только об Аркадии Гайдаре. Все шло хорошо, вплоть до последнего экзамена по
русской литературе XIX века, когда Пелевин вытащил билет об "Отцах и детях".
Группа замерла в ожидании.
- Чтобы разобраться в романе "Отцы и дети", мы должны лучше понять фигуру
Тургенева, - начал Пелевин, - а это станет возможным, только если мы поймем, что
Иван Сергеевич Тургенев был своеобразным Аркадием Гайдаром XIX века.
Преподаватель онемел, а будущий писатель триумфально продолжил:
- Итак, кто же такой Аркадий Гайдар?
Пари Пелевин выиграл.